Размышления о КДО

Вопрос главный: можно ли было избежать кровопролития?

Ответ: однозначно- да. О речи императора Хирохито японцы на Курилах, безусловно, знали. По приказу генерал-лейтенанта Киитиро Хигучи, командующего армией Северного Сектора, они готовились к капитуляции и разоружались: вынимали боезапасы из танков, выкручивали взрыватели из авиабомб и т.д. Помимо инструкций по поводу разоружения, приказ Хигучи от 16 августа гласил: “не оказывать сопротивления, за исключением самообороны”. Однако на протяжении многих лет японцы продолжали говорить об архаичности языка речи императора и плохом качестве радиотрансляции, что привело к трудностям её интерпретации.  Из-за этого, а также из-за необъяснимых проблем со связью между Саппоро и северными Курилами, командир 91 дивизии генерал Фусаки Цуцуми на Шумшу интерпретировал приказ Хигучи как “активно обороняться в случае вторжения”, чего, якобы, не имелось ввиду.
 

Работа японского историка Хироси Итани досконально раскрывает события тех дней. Автор указывает, что вплоть до 17 августа японские войска действительно придерживались приказа не оказывать сопротивления. Однако вечером накануне советской атаки, командир 91 дивизии Цуцуми даёт новый приказ войскам на Шумшу: переходить в контратаку в случае вторжения. Именно так- новый приказ, отменяющий прежний. Посмел ли бы командир дивизии давать команду открывать огонь без согласования с командующим армией? Весьма маловероятно. Я соглашаюсь с предположением Итани о том, что новый приказ пришёл из штаба в Саппоро и автором его был сам Киитиро Хигучи. Думаю, что он получил предупреждение о десанте от своей агентуры в Петропавловске- там никто не делал секрета, что войска отправляют на войну. Очень похоже, что японцы- и военные, и историки на протяжении многих лет старались “покрыть” Хигучи для того, чтобы он не был объявлен военным преступником и не пошел под трибунал- ведь технически, он приказал воевать уже после того, как его страна капитулировала! Но давайте разберём его поведение в ходе боев на Шумшу. С первых минут атаки из-за нулевой видимости в тумане японцы предположили, что остров атакован американцами. Разобравшись, что нападают русские, в 6 утра 18 августа Хигучи отправляет радиограмму в Генеральный Штаб в Токио. Оттуда вскоре уходит сообщение в штаб командующего войсками союзников генерала МакАртура о нарушении условий капитуляции. Американцы, в свою очередь, отправляют вопросительную радиограмму в штаб Василевского: инструкции МакАртура о прекращении боевых действий к 16:00 18 августа уже разосланы всем союзным частям. (Следует отметить, что время прекращения огня было оглашено Императорской Генеральной Ставкой в Токио без согласования с союзниками.) Советская сторона отказывается прекращать десантную операцию, на что МакАртур, не желая испортить отношения с Советами, отвечает Василевскому, что его инструкции, в общем-то, носят информативный характер и силы приказа не имеют. 

​

В это же время командующие Квантунской и 5й Армии получают приказ из Токийской Ставки начинать переговоры о прекращении военных действий на местах, и с 19 августа начинать разоружение. В Саппоро складывается впечатление, что общие договоренности насчет окончании войны уже достигнуты “наверху”. Поскольку атаки советских войск на Шумшу продолжаются, Хигучи и его командиры предполагают, что десант это- результат безответственного самоуправства камчатских командиров, и анализируя возможное соотношение сил, не собираются сдаваться без боя и разоружаться. Однако после танковой контратаки в полдень Хигучи опять приказывает прекратить весь огонь, кроме самообороны. К 14:00 (японское время, камчатское время- 17:00) первая группа японских парламентеров под командованием капитана Нагасима приближается к передовой. Однако парламентеров, несмотря на белый флаг, обстреливают на подходе. Возможно, что эта первая попытка совпала по времени с очередной атакой советских войск, возможно, что в пылу боя советские солдаты увидели несуществующий красный круг на белом фоне флага- но факт остаётся фактом. Японцы отвечают огнем и отступают, оставляя убитых. Остатки группы с ранеными возвращается к своим к 16:30. Следующая команда парламентеров (капитан Ито и капитан Нагасима, автор воспоминаний о переговорах) подходит к советской передовой только к 19:00, выкрикивая по- русски “мы хотим говорить с командованием!”. Сначала по ним опять открывают стрельбу, но увидев, что японцы не стреляют в ответ, парламентеров эскортируют к начальству в лице командира второго эшелона десанта полковника Артюшина. Тот проводит первый раунд переговоров, закончившийся к 6:30 утра 19 августа.

​

“Капитан Нагасима вместе с отрядом охраны в составе 10 человек 18-го августа в 17:00 покинул Тайкандай. По замыслу командира дивизии Нагасима должен был провести переговоры о том, чтобы войска обеих сторон остановились на тех рубежах, которые были достигнуты на настоящий момент, а также об условиях сдачи оружия.
Когда парламентеры пересекли линию соприкосновения с противником, они подняли белый флаг, однако советские войска открыли жестокий огонь по группе, появились убитые. Только в 20:30 капитан Нагасима в одиночку добрался в расположение врага.
 

Не получив новостей от группы Нагасимы, ещё одна группа японских парламентеров под командованием капитана Ямада прибывает в расположение советского командования около 7 утра 19 августа. Они подтверждают сообщение от генерал- лейтенанта Фусаки Цуцуми, что японцы готовы прекратить огонь, за исключением самообороны. 

​

Парламентер Нагасима, ушедший ночью 18-го августа в сторону расположения противника, утром 19-го числа не вернулся. Тогда 19-го числа утром командир бригады Сугино решил направить группу парламентеров в составе офицера штаба бригады капитана Ямада, подпоручика Киносита и переводчика Симидзу, работавшего в компании «Нитиро Гёгё».

Группа под командованием капитана Ямада благополучно добралась до советских позиций, где ее принял полковник Артюхин. Ответ советской стороны был следующий: официальную встречу парламентеров провести в 15-00 в Такэдахаме. Уже в 14-00 Ямада вернулся в Тайкандай и доложил ситуацию.

По получению этого доклада командир дивизии приказал командиру бригады Сугино провести с советской стороной переговоры о прекращении боевых действий.

Командир бригады Сугино в сопровождении начальника штаба Янагиока, командира отряда ПВО Судзуки и командира 1-го артдивизиона Касэтани прибыл в советское расположение с небольшим опозданием, переговоры проходили недалеко от мыса Кодомарисаки.

Требованием японской стороны было, прежде всего, прекращение боевых действий, в то время как советская сторона требовала прекращение боевых действий и немедленную сдачу оружия. Разговор никак не складывался, поэтому во избежание бессмысленного кровопролития начальник штаба Янагиока принял требования советской стороны. Парламентеры вернулись в Тайкандай после захода солнца, около 20-00.

Командир дивизии, выслушав доклад, согласился с прекращением боевых действий, но сдачу оружия отверг. Однако, во избежание кровопролития, утром 19-го августа он повторно направил начальника штаба Янагиока в расположение противника, поручив ему передать заявление в адрес советского высшего командования, подписанное высшим командованием японской армии на Северных Курилах. В ходе переговоров предполагалось обсудить вопрос о немедленном прекращении боевых действия одновременно обеими сторонами. Мы также планировали заявить, что если советские войска продолжат наступление, мы в целях самообороны будем активно предпринимать меры по уничтожению противника.

Начальник штаба отбыл в расположение советских войск, но в этот день он не вернулся.”

​

(Защитники Севера. О боевых действиях 91-й дивизии)
『北の防人』第九十一師団戦闘状況を贈るに当って

 

В это же самое время (утром 19 августа) начальник штаба Квантунской Армии генерал-лейтенант Хата встречается с маршалом А. М. Василевским в Манчжурии. Во время переговоров Василевский требует от Хаты прекратить огонь, о чем он и пишет в докладе Сталину. Генерал-лейтенант Хата отправляет в Саппоро следующую радиограмму: 

​

“Главнокомандующий Советскими войсками на Дальнем Востоке маршал Василевский выражает озабоченность продолжением боев на Шумшу и требует прекращения огня. Я приказываю принять немедленные меры”.

​​

Хигучи, получив это послание, полагает, что Василевский тоже разъярен самоуправством камчатских командиров. В своем ответе Хате Хигучи просит Василевского дать прямой приказ советским войскам на Шумшу остановить вторжение. Такого приказа не последовало. На протяжении последующих суток обе стороны на уровне полевых командиров продолжали выполнять приказы, которые никто не отменял: у советских частей было приказ генерала Гнечко овладеть островом к вечеру 19 августа, а у японцев- приказ об открытии огня для самообороны. Боевой дух японцев был в полном порядке и держать оборону они были готовы по крайней мере, несколько месяцев, для чего имели большие запасы оружия, боеприпасов и провианта.

​

“В то время, когда командир дивизии отдал приказ остановить боевые действия и приступить к переговорам, советские войска в течение всего дня 19-го августа производили выгрузку на берег артиллерии и боеприпасов. В это время взвод быстрого реагирования на мысе Кокутан, получив приказ от командира 1-го артдивизиона Касэтани не открывать огонь, выполнили это приказ, благодаря чему высадка советской артиллерии была успешно проведена.

Несмотря на то, что начальник штаба Янагиока проводил переговоры о прекращении боевых действий, советские войска, сконцентрировав свои силы и средства, 20-го августа развернулись в северной части Тайкандай и начали подготовку к наступлению. Батальон Ямады, занимавший оборону вдоль дороги на острове Шумшу, примерно в 8-00 установил, что советские части начали продвижение вдоль восточных склонов горы Сирэй, направил донесение командиру бригады. Одновременно он принял меры по усилению обороны в ротах, находящихся на передней линии. 

Советские части, планируя продвижение в район нашего расположения через восточный фланг батальона Ямада, начали наступление, но были встречены огнем пехотной артиллерии батарей первой линии и пулеметным огнем со стороны батальона Ногути. Наступление захлебнулось. Другой советский отряд начал наступление на батальон Хасигути, на позиции развернулась перестрелка.

День 20-е августа прошел в такой перестрелке. Советские войска, похоже, завершили развертывание в северной части Тайкандай. Начальник штаба Янагиока не возвращался. Стало ясно, что дальнейшее бездействие чревато опасностью для дивизии.

Было принято решение отбросить противника и обеспечить безопасность дивизии, был отдан приказ на возобновление атаки в 6-00 21-го августа. Сразу после того, как приказ был доведен до подразделений, из штаба фронта в дивизию поступил приказ прекратить боевые действия, сдать оружие.

21 августа начальник штаба Янагиока в сопровождении парламентера капитана Нагасимы и нескольких советских офицеров вернулся в Тайкандай. Здесь переговоры продолжились. Они шли в русле планов дивизии. Боевые действия были полностью остановлены, а 23-го и 24-го августа производилась сдача оружия.”

(Защитники Севера. О боевых действиях 91-й дивизии)

『北の防人』第九十一師団戦闘状況を贈るに当って

21 августа штабной офицер Асаеда привез из Токио в штаб- квартиру Квантунской Армии приказ Императорской Генеральной Ставки немедленно прекращать огонь, вести переговоры с Советами и разоружаться. Об этом и было оповещено советское командование на Шумшу вечером 21 августа 1945 года.

Далее я хочу обратиться к великолепному исследованию японских фортификационных сооружений на Шумшу (Краеведческий бюллетень. Проблемы Истории Сахалина, Курил и сопредельных территорий. 1998. № 1. С. 3 – 65. Памятники военной истории на Севереных Курилах (По результатам обследования островов Шумшу и Парамушир в 1991 – 1992 гг.) Н. Б. Аюшин, В. И. Калинин, Д. А. Анча), подчёркнуто мной:

В основу укрепления северных Курильских островов японцы положили принцип “глубинной обороны”. Главную полосу обороны на о. Шумшу они расположили вокруг наиболее важных в военном отношении объектов- аэродрома и военно-морской базы Катаока в юго-западной части острова вне сферы прямого обстрела корабельной артиллерии. Эта линия проходила от м. Чибуйный на побережье Охотского моря, далее по южному берегу озера Беттоби и долине реки Весенней, а затем по высотам севернее п. Козыревского и Дьяково по долине реки Солнечной (здесь и далее приводятся современные географические названия) ко Второму курильскому проливу. На этой линии расположены десятки разного рода бетонных оборонительных сооружений – доты для скорострельных пушек и пулеметов, большие артиллерийские капониры для тяжелых орудий. … Все оборонительные сооружения были хорошо замаскированы, рационально размещены и применены к местности, что в значительной степени компенсировало их конструктивные недостатки. Войска, занимающие главную оборонительную позицию, могли быть поддержаны артиллерийским огнем морских дальнобойных 152-мм пушек, размещенных на высотах в северной части о. Парамушир.

Вечером 18 августа командующий операцией генерал-майор Гнечко отдал приказ об овладением всем островом Шумшу в течение следующего дня, что свидетельствовало о полном отсутствии у советского командования представления о реальной обстановке на острове и характере японских оборонительных сооружений. Несмотря на то, что утром 20 августа прибыли кунгасы и самоходные баржи Озерновского рыбокомбината, с помощью которых удалось переправить на берег 279 артиллерийский полк со всей материальной частью, быстрое овладение всем островом при дальнейшем развитии боевых действий было совершенно невозможным, поскольку, одержав серьезный тактический успех в борьбе за укрепленное предполье, советские войска так и не подошли вплотную к главной оборонительной линии, не говоря уже о ее прорыве. Американцы, имевшие подавляющее превосходство в технике и людях при высадке на остров Иводзима, близкий по размерам к Шумшу, высадившись почти без потерь и при очень слабом противодействии японцев, потом свыше месяца штурмовали укрепленные позиции в глубине острова.

На мой взгляд, это ключевой момент- идя на штурм острова, наши военные начальники просто не имели представления, во что они ввязываются. Ну а если предположить, что они знали реальное положение вещей, то начинать КДО имеющимися силами было бы преступлением!

По части, касающейся поспешности в организации десанта и замалчивании количества утонувших- могу только добавить, что и мой дед- участник десанта-придерживался такого же мнения. Его комментарий (через слезы) во время нашего последнего разговора на эту тему был такой: “Свои перетопили больше, чем убили японцы”. Да и в советских публикациях были воспоминания, где говорилось, что впопыхах на дно трюмов укладывалось снаряжение первой необходимости, о чем десантники поняли только потом, под огнем противника. Почти полное отсутствие разведданных перед началом такого рода операции, кроме, как преступлением, иначе не назовешь.

Прилагаю советскую карту 1945 года с секторами обстрела японской береговой артиллерии. Никаких обозначений, касающихся сосредоточения основных сил японцев (вокруг базы Катаока) и линий их обороны там просто нету, да и быть не могло,  в силу полного отсутствия информации.

Несколько слов в отношении спекуляций о вероятности высадки американского десанта на северные Курилы в августе 1945.
Американский план захвата Курил, конечно, существовал. Под названием “Операция “Keelblocks”, он был доведён до сведения командиров в конце мая 1944 года и предполагал широкое использование воздушных и морских  баз на советской территории.
Но ещё с середины апреля 1944 года американцы воплощали в жизнь операцию под кодовым названием “Wedlock”. Она представляла собой массивный выброс дезинформации по радио, призванной убедить японцев в подготовке американцами крупной атаки Северных Курил.
К июню 1944 было отменено решение о проведении стратегических бомбардировок главных японских островов с острова Симия. Специально построенный для В-29 аэродром использовался армейскими бомбардировщиками В-24 и позже- морскими PB4Y-2 для отвлекающих и разведывательных налетов на северные Курилы, которые продолжались вплоть до августа 1945.
В июне главнокомандующий тихоокеанскими силами адмирал Честер Нимитц (Chester W. Nimitz) отметил полный успех операции “Wedlock”: в ожидании американского вторжения на северных Курилах без учёта морских частей, были связаны до 12 авиационных полков и до 60 000 человек личного состава, так нужных на других фронтах. С мая по август 1944 японское военное присутствие на северных Курилах находилось на своём пике.

Во время своего визита на Алеуты в августе 1944 года, президент Рузвельт отметил значительный потенциал новой военной инфраструктуры островов и необходимость его использования. Его ассистент, адмирал Уильям Лихи (William Leahy), выразил открытый скептицизм по этому поводу, назвав всю алеутскую кампанию напрасной растратой ресурсов. Армейское командование предложило использовать казармы и склады на Алеутах хотя бы в качестве перевалочной базы для предстоящего вторжения в Японию, отметив перегруженность инфраструктуры континентальной части США.
В процессе обсуждения планов операции “Keelblocks” с адмиралом Нимитцем в августе-сентябре 1944 года, командующий американским флотом в северном Тихом океане адмирал Флетчер (Frank Jack Fletcher), предвидел серьёзное сопротивление на Шумшу и Парамушире. Он рекомендовал, что даже при достаточной концентрации американских сил на Камчатке и в Приморье, северные Курилы следует обойти, и, захватив центральные и южные острова, создать там плацдарм, с которого можно будет развивать атаку на Хоккайдо. Заместитель начальника штаба Нимитца контр- адмирал Шерман (Forrest P. Sherman) тоже разделял эту точку зрения.

Однако к осени 1944 стало окончательно ясно, что товарищ Сталин не разрешит союзникам использовать свои базы на Дальнем востоке, и стратегические усилия американцев сконцентрировались на южной части Тихого океана. В связи с этим планы операции “Keelblocks” остались только планами. Последующие американские воздушные операции против северных Курильских островов, главным образом, имели отвлекающий характер- цитируя Нимитца, они “держали противника в смятении и беспокойстве”. Кроме того, они наносили ощутимый урон японской рыбной промышленности и флоту, критически важных для голодающей страны.

Таким образом, реальной угрозы захвата Курильской гряды американцами в августе 1945 не было. Однако после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки у Сталина с его паранойяльной недоверчивостью появилась масса подозрений и сомнений по поводу последующих шагов американцев. Очень вероятно, что  пролитой на Шумшу кровью он хотел закрепить права СССР на Курильские острова.

Подытоживая сказанное выше, боевые действия на Шумшу в августе 1945 года прекратились не столько из-за героизма участников Курильской десантной операции (которого, безо всякого сомнения, там было немало), сколько по приказу из Саппоро от генерал- лейтенанта Киичиро Хигучи которому, в свою очередь, “дала по голове” токийская Генеральная Ставка, узнав о продолжении боев на Шумшу в то время, как японские войска уже капитулировали на всех фронтах.

Он был интересный персонаж, этот Хигучи!

В 1938 году он возглавлял спецподразделения (армейскую контрразведку) в Харбине, не в последнюю очередь благодаря своему совершенному знанию русского языка.  Он создал уникальный прецедент, разрешив пропустить через советскую границу в Харбин еврейских беженцев из Германии, и даже назначил людей, которые позаботились об их безопасности, пище и жилье. Часть из беженцев позже была переправлена в Шанхай, опять же, благодаря распоряжениям Хигучи. Этот случай вызвал резонанс и в правящих кругах Японии, и в итоге сыграл немалую роль в принятии японской программы протекции еврейских беженцев, несмотря на открытое недовольство Германии.

(Книжку “Харбин” Евгения Анташкевича читали? )